Поставьте на черное - Страница 8

Последний вопрос повис в воздухе. Лично я отвечать на него не собирался. Будь на месте графа кто-нибудь другой, я бы без раздумий с ним согласился. Но в графские игры я играть не собираюсь, раз он сам изначально виноват. Кроме того, этот красавчик делла Винченца из Мелитополя мне просто не нравился. Даже внешне. У него был полный рот золотых зубов – точь-в-точь, как у моей бывшей супруги Натальи.

– Должен я прекратить это безобразие?! – Поняв, что от меня ответа не дождешься, граф адресовал этот вопрос своему телохранителю.

– Si, – послушно ответил сицилиец, уловив, каконец, вопросительную интонацию в голосе босса -Si, signer.

Сомнительно, чтобы телохранитель понял смысл окаревской тирады, но графу сейчас требовался кивала, а не собеседник.

– Я достаточно терпел? – Граф воздел вверх указательный палец.

– Si.

– Я пытался с ними договориться?

– Si.

– Разве для меня это только вопрос денег?

– Si, – в очередной раз кивнула горилла, но теперь уже невпопад.

– Нет!! – крикнул граф на всю прихожую. – Это для меня вопрос чести!

Когда наш Паоло получал сразу пять авансов, подумал я, с графской честью было все в порядке. Она у него возбудилась гораздо позже – когда его «кинули» в ответ. Действие равно противодействию. Третий закон Ньютона, ваше сиятельство. И нечего так орать.

От хозяйского крика даже сицилиец пришел в замешательство и втянул маленькую голову в огромные плечи. Я же просто поморщился и приложил два пальца к уху, что должно было означать пагубное воздействие децибелов на человеческий слух.

Граф, как ни странно, мой намек понял.

– Это будет АКЦИЯ, – произнес он тоном ниже. – И любой суд будет потом на моей стороне. Я собираюсь…

Слушать графские разглагольствования мне надоело. Тем более что ничего для меня нового он и не сказал.

– Виноват, – вежливо перебил я сиятельную особу. – Но я сейчас, к сожалению, очень занят. Попробуйте обратиться к кому-нибудь другому…

Совет мой был вполне иезуитским: профессионалы и поныне предпочитали не иметь с Паоло никаких дел. Негласное табу.

– Ты меня, наверное, не понял, Яков, – удивился Паоло. – Я ведь ПОВЫШАЮ тебе гонорар! На пятьсот… вернее, на четыреста пятьдесят долларов больше, чем я предлагал два года назад…

– Извините, – наивежливейшим тоном объявил я синьору делла Винченца, – но я действительно ОЧЕНЬ занят, у меня сейчас много клиентов. Дело не в гонорарах. Для меня это тоже вопрос чести…

– Кли-е-енты, – презрительно протянул оскорбленный граф. – Какая-нибудь шушера рублевая… – Получив отказ, Паоло тут же превратился обратно в мелитопольского Пашу. Вернулся в естественное состояние.

– Поаккуратнее на поворотах, – предостерег я Пашу. – Мои клиенты, к вашему сведению, – ОЧЕНЬ серьезные люди… С самого ВЕРХА, – зачем-то прибавил я. Сам не знаю, как у меня вырвалось это нелепое вранье. Наверное, как реакция на графское самодовольство Токарева. Есть же люди, в компании которых невольно сам глупеешь.

– Ну да, с верха, – злобно передразнил Токарев. – Премьер-министр тебя нанял, не иначе. А, может, сам Президент?

Я тоже разозлился. Какого черта я буду перед ним оправдываться? Частный сыск – дело добровольное: хочу – соглашаюсь, хочу – отказываю. Под любым предлогом, между прочим.

– Нет, не сам Президент, – нагло ответил я. Врать так врать. – Но что-то вроде того. Имя я вам, конечно, не назову.

Граф свирепо посмотрел на меня, а затем разразился длинной итальянской тирадой. Поскольку по-итальянски я знал всего несколько слов, то сосредоточил свое внимание на горилле-сицилийце. Вдруг граф Токарев приказывает своему телохранителю замочить обнаглевшего простолюдина. И тогда сицилиец кивнет «Si, uno momento», потянется за своим «ингремом» – и нам с ним придется сыграть в американскую дуэль. У меня, кстати, больше шансов успеть выстрелить первым.

К счастью, тревоги мои оказались напрасными: телохранитель и не подумал доставать оружие. По сей видимости, Токарев просто-напросто смачно ругался на языке Данте Алигьери.

– Ла-а-адно, – медленно проговорил граф, отдышавшись после брани и снова перейдя на язык родных осин. – Не желаешь мне помочь – обойдемся без тебя. Но ты обо мне, Штерн, еще услышишь. Ты и твои дружки-пираты, с которыми ты, выходит, заодно. Вы еще меня попомните!

Я демонстративно взглянул на часы. Граф украл у меня минут сорок. Такое забыть и впрямь было трудно. Времени на то, чтобы собраться, оставалось совсем не много.

– Всего доброго, – любезно сказал я, распахивая дверь. – Спасибо за внимание.

Граф Паша в ответ надменно повел плечами и, повелительно щелкнув пальцами, отправил на выход первым сицилийца. Чтобы тот, значит, проверил: не прячутся ли на лестничной клетке какие-нибудь карбонарии?

Оставшись один, граф мрачно повторил свое обещание, что все мы о нем, графе, оч-чень скоро услышим, – после чего тоже выкатился из моей квартиры. Я с большим облегчением запер за гостями свою бронированную дверь, на всякий случай проследил из окна, как граф с гориллой загружаются в серебристый «Фиат» и отчаливают отсюда… И только после этого быстро стал собираться, радуясь, что хоть необходимую экипировку я догадался подготовить еще с вечера.

Я нацепил светло-зеленое обмундирование уличных сантехников, для правдоподобия сбрызнул его вонючей аммиачной смесью, затем приклеил вислые сизые усы и пару минут повертелся перед зеркалом, критически оценивая свой нынешний внешний облик. На троечку, Яков Семенович. На твердую троечку. Любопытный нос слишком сильно выпирал из-под козырька форменного сантехнического картуза, тоже светло-зеленого, и я понадеялся лишь на то, что в лица ассенизаторов-дерьмочистов никто не вглядывается. Люди обычно проходят стороной, стараясь не зацепиться за металлический трос, коим эти труженики российской канализации любят обозначать свое зримое и незримое присутствие на улицах и даже в общественном транспорте. Я, кстати, еще со вчерашнего дня припрятал возле выхода из метро на станции «Ясенево» славную бухточку такого троса. Говорят, из такого же материала изготовляется знаменитая «спираль Бруно» – неодолимая преграда для вражеской пехоты. Хотя мне сегодня очень хотелось, чтобы обошлось без недругов-пехотинцев или недругов-мотострелков. Я бы предпочел, разумеется, самый благополучный и спокойный исход сегодняшнего предприятия, без засад и перестрелок. Тем не менее я положил в свою черную наплечную сумку, помимо обычной мелочевки, еще и газовый баллончик и два миниатюрных взрывных устройства – много шума и пламени и минимум жертв и разрушений. Почти что пиротехника. У дяди Вовы с «Мосфильма» много такого добра, хватает и на кино, и Якову Семеновичу кое-что перепадает. За красивые глаза и пару бутылок водочки «Astafjeff»…